ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ

РАССКАЗ ПЕРВОЙ ДЕВУШКИ

И когда женщины услышали, что говорил Джафар от имени повелителя пра-
воверных, старшая выступила вперед и сказала: "О повелитель правоверных,
со мной была история, которая, если бы написать ее иглами в уголках гла-
за, наверное стала бы назиданием для поучающихся и наставлением для тех,
кто принимает наставления..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семнадцатая ночь

Когда же настала семнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что женщина, выступив перед лицом повелителя правовер-
ных, сказала: "Со мною была удивительная история, вот она:
Эти две черные суки - мои сестры, и нас было трое родных сестер по
отцу и матери, а эти две девушки: та, на которой следы ударов, и другая,
закупавшая, - от другой матери. И когда наш отец умер, все взяли свою
долю наследства, а через несколько дней скончалась моя матушка и остави-
ла нам три тысячи динаров, и каждая из дочерей взяла свое наследство -
тысячу динаров. Я была моложе их по годам. И мои сестры сделали приданое
и вышли замуж, и каждая взяла себе мужа, и они прожили некоторое время,
а затем оба мужа собрали товары, и каждый взял у своей жены тысячу дина-
ров, и они все вместе уехали и бросили меня.
Их не было пять лет, и мужья их загубили деньги и разошлись и остави-
ли жен в чужих землях, и через пять лет старшая пришла ко мне в образе
нищенки, одетая в рваное платье и грязный старый изар, и она была в гну-
снейшем состоянии. И когда она пришла ко мне, я не вспомнила ее и не уз-
нала, по потом, признав ее, я спросила: "Что означает это положение?" И
она ответила: "О сестрица, в словах нет больше пользы! Калам [37] начер-
тал то, что было суждено!" И я послала ее в баню и надела на нее одежду
и сказала: "О сестрица, ты мне вместо матери и отца! Аллах благословил
наследство, которое досталось мне с вами, и я его умножила и живу прево-
сходно. Я и вы - это одно и то же". И я оказала ей крайнюю милость, и
она прожила у меня целый год, И сердца наши были в тревоге о другой на-
шей сестре, и прошло лишь немного времени, и она явилась в состоянии еще
худшем, чем старшая сестра. И я сделала ей больше, чем первой, и им дос-
тались деньги из моих денег.
Но через некоторое время они сказали мне: "О сестрица, мы хотим за-
муж! Нет у нас терпенья сидеть без мужа". - "О, глаза мои, - ответила я,
- нет добра в Замужестве! Хорошего мужчину теперь редко найдешь, и я не
вижу добра в том, что вы говорите. Вы ведь испытали замужество". Но они
не приняли моих слов и вышли замуж без моего согласия, и я обрядила их
из моих денег и покровительствовала им.
Они уехали со своими мужьями и прожили с ними небольшое время, а по-
том их мужья взяли то, что у них было, и уехали, оставив их. И сестры
пришли ко мне улаженные, извинились и сказали: "Не взыщи с нас! Ты моло-
же нас по годам, но совершеннее по уму! Мы никогда больше не станем го-
ворить о замужестве! Возьми нас к себе в служанки, чтобы у нас был кусок
хлеба". - "Добро пожаловать, о сестрицы, у меня нет никого дороже вас",
- ответила я и приняла их и оказала им еще большее уважение, и мы прове-
ли так целый год.
Но и мне захотелось снарядить корабль в Басру [38], и я снарядила
большой корабль и снесла туда товары и припасы и то, что нам было нужно
на корабле, и сказала: "О сестрицы, хотите ли вы жить дома, пока я съез-
жу и вернусь, или вы поедете со мной?" - "Мы отправимся с тобой, мы не
можем с тобой расстаться", - отвечали они, и я взяла их с собою. Я раз-
делила свои деньги пополам и половину взяла, а другую половину отдала на
хранение и сказала: "Может быть, с кораблем что-нибудь случится, а жизнь
еще будет продлена, и когда мы вернемся, мы найдем кое-что, что нам по-
может".
Мы путешествовали дни и ночи, и наше судно сбилось с пути, и капитан
проглядел дорогу, и корабль вошел не в то море, куда мы хотели, но мы
некоторое время по знали этого. И ветер был хорош десять дней, а после
стих. десяти дней дозорный поднялся посмотреть и воскликнул: "Радуйтесь!
- и опустился, довольный, и сказал:Я видел очертание города, и он похож
на голубку".
Мы обрадовались, и не прошло часа дневного времени, как перед нами
заблистал издали город. "Как называется город, к которому мы приближаем-
ся?" - спросили мы капитана, и он сказал: "Клянусь Аллахом, не знаю! Я
никогда его не видел и в жизни не ходил по этому морю. Но все обошлось
благополучно, и вам остается только войти в этот город. Посмотрите, как
будет с вашими товарами, и если вам случится продать - продавайте, и за-
купайте всего, что там есть, а если продать вам не придется, мы отдохнем
два дня, сделаем запасы и уедем". И мы пристали к городу, и капитан отп-
равился туда и отсутствовал некоторое время, а потом он пришел к нам и
сказал: "Поднимитесь, идите в город и подивитесь творению и созданию Ал-
лаха и взывайте о спасения от гнева его!"
И мы пошли в город, и, подойдя к городским воротам, я увидела у ворот
людей с палками в руках и, приблизившись к ним, вдруг вижу - они пораже-
ны гневом Аллаха и превратились в камень! И мы вошли в юрод и увидели,
что все, кто там есть, поражены гневом и превратились в черный камень, и
нет там ни живого человека и ни горящего огня. И мы была ошеломлены этим
и прошли по рынкам и увидели, что товары целы и что золото и серебро то-
же осталось, как было, и обрадовались и сказали: "Быть может, за этим
скрыто какоенибудь зло!"
И мы разошлись по улицам города, и каждая из нас Забывала о других,
забирая деньги и материи, я же поднялась к крепости и увидела, что она
хорошо устроена. И я вошла в царский дворец и увидела, что все сосуды
там из золота и серебра, и тут же я увидела царя, который сидел среди
своих придворных, наместников и везирей, и на нем были такие одежды, ко-
торые повергали в недоумение. И, подойдя к царю, я увидела, что он сидит
на престоле, - выложенном жемчугом и драгоценными казнями, и на нем зо-
лотое платье, где каждый камешек светит, как звездочка, а вокруг него
стоят пятьдесят невольников, одетых в разные шелка, и в руках у них об-
наженные мечи.
Посмотрев на это, я смутилась умом и прошла немного и вошла в помеще-
ние харима и увидела на стенах его занавески, вышитые золотыми полосами,
а царицу я нашла лежащей, и она была одета в одежду, покрытую свежим
жемчугом, и на голове у нее был венец, окаймленный всевозможными ка-
меньями, а на шее - бусы и ожерелья. И все бывшие на ней одежды и укра-
шения остались в своем виде, но она, от гнева Аллаха, превратилась в
черный камень.
И я нашла открытую дверь и вошла в нее, и за нею оказалось помещение,
возвышающееся на семь ступенек, и я увидела, что этот покой вымощен мра-
мором и устлан коврами, шитыми золотом. И там оказалось ложе из можже-
вельника, выложенное жемчугом и драгоценностями, с двумя изумрудами ве-
личиной с гранат, и над ним был опущен полог, унизанный жемчугом. И я
увидела свет, исходивший из-за полога, и, поднявшись, нашла жемчужину,
размером с гусиное яйцо, лежавшую на небольшой скамеечке, и она горела,
как свеча, и распространяла сияние. И на этом ложе были постланы всевоз-
можные шелка, приводившие в смятение смотрящего, я, увидев все это, я
изумилась. И при виде зажженных свеч я сказала: "Несомненно кто-нибудь
зажег эти свечи".
А потом я пошла дальше и вошла в другое помещение и принялась осмат-
ривать покои и обходить их кругом, И меня охватило такое удивление, что
я забыла самое себя и погрузилась в думы.
А когда подошла ночь, я захотела выйти, по не узнала двери и заблуди-
лась и пришла обратно к ложу с пологом И села на ложе, а потом прикры-
лась одеялом и, прочитан сначала кое-что из Корана, хотела заснуть, но
не могла, к мною овладела бессонница. И когда наступила полночь, я услы-
шала чтение Корана красивым, но слабым голосом, и обрадовалась и пошла
на голос, пока не дошла до какого-то помещения, но дверь в него я нашла
закрытой. И, открывши дверь, я посмотрела в помещение и вдруг вижу: это
молельня с михрабом, и в ней стоят горящие светильники и две свечи. И
там был постлан молитвенный коврик, и на нем сидел юноша, прекрасный ги-
дом, а перед ним лежал список священной книги, и он читал вслух. И я
изумилась, как это он спасся один из всех жителей города, и, войдя, при-
ветствовала его, а оп поднял глаза и ответил на мое приветствие.
И я сказала ему: "Прошу тебя и заклинаю тем, что ты читаешь в книге
Аллаха, не ответишь ли ты мне на мой вопрос?" А юноша смотрел на меня и
улыбался. "О рабыня Аллаха, - ответил он, - расскажи мне, почему вошла
ты в это помещение, и я расскажу тебе о том, что случилось со мною и с
жителями этого города и почему я спасся".
Я рассказала ему свою историю, и он изумился, а потом я спросила его,
что произошло с жителями этого города, и юноша отвечал: "О сестрица, дай
мне срок!"
Он закрыл рукопись и положил ее в атласный чехол и велел мне сесть с
ним рядом, и я посмотрела на него, и вижу: он подобен сияющей луне в
полнолуние и совершенен видом, с нежными боками и прекрасной внешностью,
словно вылитый из сахара, и стройный станом, как сказано о нем в таких
стихах:
Наблюдал однажды, ночной порой, звездочет и вдруг
Увидал красавца, кичливого в одеждах.
Подарил Сатурн черноту ему его локонов
И от мускуса точки родинок на ланитах.
Яркий Марс ему подарил румянец ланит его,
А Стрелец - бросал с лука век его стрелы метко.
Даровал Меркурий великую остроту ему,
А Медведица - та от взглядов злых охраняла.
И смутился тут звездочет при виде красот его,
А перед ним лобызала землю покорно.
И Аллах великий облачил его в одежду совершенства и расшил ее блеском
И красотой пушка его ланит,
Как сказал о нем поэт:
Опьяненьем век и прекрасным станом клянусь его
И стрелами глаз, оперенными его чарами.
Клянусь мягкостью я боков его и копьем очей,
Белизной чела и волос его чернотой клянусь.
И бровями теми, что сон сгоняет с очей моих,
Мною властвуя запрещением и велением.
И ланиты розой, и миртой нежной пушка его,
И улыбкой уст, и жемчужин рядом во рту его,
И изгибом шеи и дивным станом клянусь его,
Что взрастил граната плоды свои на груди его.
Клянусь бедрами, что дрожат всегда, коль он движется
Иль спокоен он, клянусь нежностью я боков его.
Шелковистой кожей и живостью я клянусь его
И красою всей, что присвоена целиком ему.
И рукой его вечно щедрою, и правдивостью
Языка его, и хорошим родом и знатностью.
Я клянусь, что мускус, дознаться коль, - аромат его,
И дыханьем амбры нам веет ветер из уст его.
Точно так же солнце светящее, при сравнении с ним,
Нам напомнить может обрезок малый ногтей его.
И я взглянула на него взглядом, породившим во мне тысячу вздохов, и
мое сердце проникнулось любовью к нему, и я сказала: "О господин мой,
расскажи мне о том, что я тебя спросила".
"Слушаю и повинуюсь, - ответил юноша. - Если, рабыня Аллаха, что этот
город - город моего отца, а он - царь, которого ты видела на престоле
превращенным в черный камень вследствие гнева Аллаха. А царица, которую
ты видела под пологом, моя мать, и все жители города были маги, покло-
нявшиеся огню, вместо могучего владыки, и они клялись огнем и светом,
мраком и жаром, и вращающимся сводом небес. А у моего отца не было ре-
бенка, и я был послан ему в конце его жизни, и он воспитывал меня, пока
я не вырос, и счастье шло впереди меня. У нас была старуха, далеко за-
шедшая в годах, мусульманка, тайно веровавшая в Аллаха и его посланника,
но внешне соглашавшаяся с моими родными. И мой отец полагался на нее,
видя ее верность и чистоту, и оказывал ей уважение и все больше почитал
ее, и он думал, что она его веры. И когда я стал Большой, мой отец пере-
дал меня этой старухе и сказал ей: "Возьми его и воспитай и обучи его
положениям нашей веры. Воспитай его как следует и ходи за ним".
И старуха взяла меня и научила вере ислама, омовению по его правилам
и молитве, и заставила меня твердить Коран и сказала мне: "Не поклоняйся
никому, кроме великого Аллаха". А когда я усвоил это до конца, она ска-
зала мне: "Дитя мое, скрывай это от твоего отца и не осведомляй его об
этом, чтобы он тебя не убил". И я скрыл это от него и оставался в таком
положении немного дней, как старуха умерла, а нечестие, преступность и
заблуждение жителей города еще увеличились.
И они пребывали в подобном состоянии, и вдруг слышат глашатая, возг-
лашающего во весь голос, подобно грохочущему грому, который слышит и
ближний и дальний: "О жители этого города, отвратитесь от поклонения ог-
ням и поклонитесь Аллаху, владыке милосердному". И жителей города охва-
тил страх, и они столпились возле моего отца, который был царем в горо-
де, и сказали ему: "Что это за устрашающий голос, который мы слышим? Мы
потрясены сильным испугом". И мой отец ответил: "Пусть этот голос не
ужасает и не пугает вас, и не отвратит вас от вашей веры", - и сердца их
склонились к словам моего отца, и они не перестали усердно поклоняться
огню и стали еще больше преступны.
Прошел год с того дня, когда они услышали голос впервые, и он явился
им во второй раз, и его услыхали, а также и в третий, в течение трех
лет, каждый год по разу, но они не перестали предаваться тому же, что и
прежде, пока их не поразило отмщение и ярость с небес, и после восхода
зари они были обращены в черные камни вместе с их вьючными животными и
скотом. И никто из жителей этого города не спасся, кроме меня, и с того
дня, как случилось это событие, я в таком положении: молюсь, пощусь и
читаю Коран. И у меня не стало терпения быть одному, никого не имея, кто
бы развлек меня".
И тогда я сказала ему (а он похитил мое сердце): "О юноша, не согла-
сишься ли ты отправиться со мной в город Багдад посмотреть на ученых за-
коноведов, чтобы увеличились твои знания и разумения и мудрость? Знай,
что служанка, стоящая пред тобою, - госпожа своего племени и повели-
тельница мужей, слуг и челяди, и у меня есть корабль, груженный товара-
ми. Судьба закинула нас в этот город, и по этой причине мы узнали об
этих делах, и нам выпало на долю встретиться".
Я до тех пор уговаривала его поехать и подлаживалась и хитрила с ним,
пока он не согласился и не соизволил на это..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемнадцатая ночь

Когда же настала восемнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что женщина до тех пор уговаривала юношу поехать с нею,
пока он не сказал ей: "Хорошо". "И тогда, - говорила женщина, - я прове-
ла ночь у его ног, не веря самой себе от радости.
Когда же настало утро, мы поднялись и пошли в кладовые и взяли оттуда
легкое по весу и высокое по цене и спустились из крепости в город и
встретили невольников и капитана, которые разыскивали меня. И, увидав
меня, они обрадовались, и я рассказала им то, что видела, и сообщила им
историю юноши и почему этот город навлек гнев Аллаха и что случилось с
ними. И все удивились этому, и когда мои сестры, вот эти две суки, уви-
дал меня и со мною этого юношу, они позавидовали мне и пришли в гнев и
замыслили против меня козни. Потом мы сошли на корабль, радуясь, нет,
улетая от радости из-за того, что мы нажили, а я больше всего радовалась
юноше.
Мы стали ждать попутного ветра, и когда он подул, мы распустили пару-
са и поплыли. И мои сестры сидели с нами, и мы стали разговаривать, и
они сказали мне: "О сестрица, что ты будешь делать с этим прекрасным
юношей?" - а я ответила: "Я намерена взять его в мужья". Потом я оберну-
лась к юноше и, обратившись к нему, сказала: "О господин мой, я хочу
что-то тебе сказать; не перечь мне в этом. Когда мы прибудем в наш го-
род, в Багдад, я предложу себя тебе в служанки, как жену, и ты будешь
мне супругом, а я тебе супругой". И он ответил: "Слушаю и повинуюсь!" А
я обратилась к сестрам и сказала им: "Достаточно с меня этого гоноши,
ведь то, что всякий из вас нажил, принадлежи г ему". И мои сестры отве-
чали: ""Ты хорошо сделала", - но затаили на меня зло.
И мы ехали не переставая, и ветер благоприятствовал нам, пока мы не
выплыли из Моря Страха и не вступили в безопасные воды. И мы проехали
еще немкою дней и приблизились к городу Басре, и стены ее блеснули нам,
и нас настиг вечер. А когда нас охватил сон, мои сестры поднялись и взя-
ли меня с моей постели и бросили в море, и то же самое они сделали с
юношей, и он не умел хорошо плавать и утонул, и Аллах предначергал ему
быть в числе мучеников. А что до меня, то лучше бы мне было утонуть
вместе с ним, но Аллах предопределил мне быть среди спасшихся, и когда я
оказалась в море, Аллах послал мне кусок дерева, и я села на него, и
волны били меня до тех пор, пока не выбросили на берег острова.
Я шла по острову весь остаток этой ночи, а когда наступило утро, я
увидела протоптанную тропинку, шириной в ногу человека, которая вела с
острова на материк. А солнце уже взошло, и я высушила свою одежду на
солнце и поела плодов, бывших на острове, и напилась там воды и пошла по
этой дороге и шла до тех пор, пока не приблизилась к материку, и между
мною и городом оставалось два часа пути.
И вдруг я вижу: ко мне устремляется змея, толщиной с пальму, и быстро
ползет, приближаясь ко мне, и я вижу, она мечется то вправо, то влево, и
когда она подползла ко мне, язык у нее высунулся на целую пядь, и она
влачилась в пыли во всю свою длину. А за змею гнался дракон, длинный и
тонкий, с копье длиною, и она убегала от него, поворачиваясь то вправо,
то влево, но дракон уже схватил ее за хвост, и у нее полились слезы и
высунулся от быстрого бега язык. И меня охватила жалость к змее, и, взяв
камень, я бросила его в голову дракону, и он тотчас же умер, а змея рас-
пахнула крылья и, взлетев на воздух, скрылась с моих глаз.
И я сидела, изумляясь тому, и почувствовала усталость, и меня охвати-
ла дремота, и я заснула на месте и много поспала, а проснувшись, я нашла
у своих ног девушку и с нею двух сук, и она растирала мне ноги. Я запы-
лилась ее и села и сказала: "О сестрица, кто ты?" И она ответила: "Как
ты скоро меня позабыла! Я та, кому ты сделала добро и оказала милость,
убив моего врага. Я та змея, которую ты освободила от дракона. Я джин-
ния, а этот дракон - джинн; он мой враг, и я спаслась от него только
благодаря тебе. И когда ты меня спасла от него, я взлетела на воздух и
направилась к кораблю, с которого тебя выбросили твои сестры, и все, что
было на корабле, я перенесла в твой дом, а корабль потопила. Что же до
твоих сестер, то я сделала их черными собаками: я знала обо всем, что
случилось у тебя с ними, а юноша - он утонул".
Потом она понесла меня вместе с собаками и бросила нас на крышу моего
дома, и я увидела все имущество, бывшее на корабле, посреди своего дома,
и оттуда ничего не пропало. И после этого змея сказала мне: "Заклинаю
тебя надписью, вырезанной на перстне господина нашего Сулеймана (мир с
ним!), если ты не станешь ежедневно давать каждой из них триста ударов,
я приду и сделаю тебя подобной им!" И я ответила: "Слушаю и повинуюсь!"
И я не перестаю, о повелитель правоверных, бить их таким боем, но жалею
их, и они знают, что на мне нет вины за то, что я бью их, и принимают
мое оправдание.
Вот вам история и мой рассказ".

РАССКАЗ ВТОРОЙ ДЕВУШКИ

И халиф изумился этому и потом сказал второй женщине: "А ты, каковы
причины ударов у тебя на теле?" И она ответила: "О повелитель правовер-
ных, у меня был отец, и он скончался и оставил мне большие деньги, и я
прожила после него недолго и вышла замуж За самого счастливого человека своего времени. И я пробыла с ним год, и он умер, и я унаследовала от него восемьдесят тысяч динаров золотом - мою долю по устаповлению закона, - и всех превзошла богатством, и слух обо мне распространился. И я сделала себе десять платьев, каждое платье в тысячу динаров. И когда я сидела в один из дней, вдруг входит ко мне старуха с отвислыми щеками, редкими бровями, выпученными глазами, сломанными зубами, угреватым лицом, гнойными веками, пыльной головой, седеющими волосами, шелудивым телом, качающимся выцветшими красками, и из носу у нее текло, и она была подобна тому, что сказал про нее, сказавший:
Старуха злая! Ей не простится юность,
И милости в день кончины она не встретит.
Ловка она так, что тысячу сможет мулов,
Когда бегут, на нитке привесть тончайшей.
И, войдя ко мне, старуха приветствовала меня и поцеловала передо мной
землю, и сказала: "У меня дочь сирота, и сегодня вечером я устраиваю ее
свадьбу, и смотрины, а мы чужеземцы в этом городе и никого не знаем из
его жителей, и наши сердца разбиты. Приобрети же воздаяние и награду от
Аллаха, приди на ее смотрины, чтобы госпожи нашего города, когда услы-
шат, что ты пришла, тоже пришли. Ты этим залечишь ее сердце, так как ее
сердце разбито, и у нее нет никого, кроме великого Аллаха". И она запла-
кала и поцеловала мне ноги и стала говорить такие стихи:
"Приходом своим почтили вы нас.
И это признать должны мы теперь.
Но скроетесь вы - и нам не найти
Преемников вам: замены вам нет".
И меня взяло сострадание и жалость, и я ответила: "Слушаю и повину-
юсь!" - и сказала ей: "Я сделаю коечто для твоей дочери с соизволения
великого Аллаха и открою ее жениху не иначе, как в моих платьях, украше-
ниях и драгоценностях". И старуха обрадовалась и склонилась к моим но-
гам, лобызая их, и воскликнула: "Да воздаст тебе Аллах благом и да зале-
чит твое сердце, как ты залечила мое! Но не беспокой себя этой услугой
сейчас, о госпожа моя! Соберись к ужину, а я приду и возьму тебя". И она
поцеловала мне руки и ушла, а я приготовилась и нарядилась, и вдруг ста-
руха идет и говорит: "О госпожа моя, городские госпожи уже явились, и я
рассказала им, что ты придешь, и они обрадовались и ждут тебя и стерегут
твой приход". И я поднялась и завернулась в изар и взяла с собою моих
девушек и отправилась, и мы пришли в переулок, подметенный и обрызган-
ный, где веял чистый ветерок. Мы подошли к высоким сводчатым воротам с
мраморным куполом, крепко построенным на воротах дворца, который встал
из земли и зацепился за облака, а на двери были написаны такие стихи:
Я жилище, что строилось для веселья,
Суждено мне весь век служить наслажденью,
Водоем посреди меня полноводный,
Его воды прогонят все огорченья.
Расцветают вокруг меня анемоны,
Розы, мирты, нарцисса цвет и ромашки.
И когда мы подошли к двери, старуха постучала, и нам открыли, и мы
вошли и оказались в проходе, устланном коврами, где висели зажженные
светильники и стояли рядом свечи, и там были драгоценные камни и самоц-
веты. И мы прошли по проходу и вышли в помещение, которому не найти рав-
ного, и оно было устлано шелковыми подстилками, и увешано зажженными
светильниками, и там было два ряда свечей. А на возвышении стояло ложе
из можжевельника, выложенное жемчугом и драгоценными камнями, а на ложе был атласный полог с застежками, и не успели мы опомниться, как из полога вышла молодая женщина, и я взглянула на нее, о повелитель правоверных, и вижу - она совершеннее луны в полнолуние, и лоб ее блестит, как сияющее утро, подобно тому, как поэт сказал о ней:
Достойна ты кесарских дворцов и похожа
На скромниц, что во дворце Хосроев живет.
Румяных ланит своих являешь ты знаменья,
О, прелесть тех дивных щек, как кровь змеи алых!
О гибкая, сонная, с глазами столь томными!
Красою и прелестью ты всей обладаешь!
И кажется, прядь волос твоих на челе твоем -
Ночь горя, сошедшая на день наслажденья.
И женщина спустилась с ложа и сказала мне: "Добро пожаловать, приют и
простор дорогой и почтенной сестре, тысячу раз добро пожаловать! - и
произнесла такие стихи:
Коль ведать бы мог наш дом, кто ныне вошел в него,
Он рад бы и счастлив был и ног лобызать бы след.
Сказал бы язык его тогда и воскликнул бы:
"Приют и уют всем тем, кто щедр был и милостив".
Потом она села и сказала мне: "О сестрица, у меня есть брат, и он
увидал тебя на какой-то свадьбе или на празднике (а он юноша красивее
меня), и его сердце полюбило тебя сильной любовью, так как ты обладаешь
наиполнейшей долей совершенств и достоинств, и он прослышал, что ты гос-
пожа твоего рода, а он также глава своего рода, и ему захотелось свить
твою веревку со своею. Он пошел на эту хитрость, чтобы я встретилась с
тобою, и он желает взять тебя в жены по обычаю, установленному Аллахом и
его посланником, а в дозволенном нет срама". И, услышав ее слова, я уви-
дела, что попалась в этом доме, и ответила женщине: "Слушаю и повину-
юсь!"
Тогда она обрадовалась и захлопала в ладоши, и открылась дверь, и во-
шел юноша, прекрасный молодостью, в чистых одеждах, стройный станом,
красивый, блистающий и совершенный, нежный и изящный, с бровью, как лик
стрелка, и глазами, похищающими сердца дозволенными чарами, как сказал о нем поэт:
Своим ликом как лик луны он сияет,
Следы счастья блестят на нем, словно жемчуг.
А также достойны Аллаха слова сказавшего:
Явился он, о прекрасный, хвала творцу!
Преславен тот, кем он создан столь стройным был!
Все прелести он присвоил один себе
И всех людей красотою ума лишил,
Начертано красотою вдоль щек его:
Свидетель я - нет красавца, опричь его!
И когда я на него посмотрела, мое сердце склонилось к нему, и я полю-
била его, и он сел около меня, и мы немного поговорили, а потом женщина
захлопала второй раз, и вдруг открылся чуланчик и из него вышел судья и
четыре свидетеля, и они поздоровались и сели, и я написала мою брачную
запись с юношей, и они ушли. И тогда юноша обратился ко мне и сказал:
"Благословенный вечер!" - а потом он добавил: "О госпожа моя, я поставлю
тебе условие". - "О господин мой, а что это за условие?" - спросила я. И
он поднялся и принес мне список Корана и сказал: "Поклянись, что ты ни
на кого не взглянешь, кроме меня, и не будешь ни к кому иметь склоннос-
ти!" И я поклялась в этом и юноша очень обрадовался и обнял меня, и лю-
бовь к нему целиком охватила мое сердце. И нам подали накрытую скатерть,
и мы ели и пили, пока не насытились, и пришла ночь, и юноша взял меня и
лег со мною на постель, и мы провели ночь до утра в поцелуях и объятиях.
Мы прожили гак в радости и наслаждении месяц, а через месяц я попро-
силась у него пойти на рынок и купить кое-что из тканей, и он разрешил
мне пойти, и я завернулась в изар и взяла с собою ту старуху и девушку и
пошла на рынок. И я села возле лавки молодого купце, которого знала ста-
руха, и она сказала мне: "Это молодой мальчик; у него умер отец и оста-
вил ему много денег, и у него есть разные товары, и что ты ни спросишь,
все у него найдешь. Ни у кого на рынке нет тканей лучше, чем у него".
Потом она сказала ему: "Подай самые дорогие ткани, какие у тебя есть для
этой госпожи", - и он ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И старуха принялась
его расхваливать, а я сказала: "Нам нет нужды в похвалах ему: мы хотим
взять у него то, что нам нужно, и возвратиться в наше жилище. Подай нам
то, что мы требовали, а мы выложим ему деньги". Но купец отказался что-
либо взять и сказал: "Это вам сегодня принадлежит, как моим гостям". -
"Если он не возьмет денег, отдай ему его материи", - сказала старуха, но
купец воскликнул: "Клянусь Аллахом, я ничего не возьму от тебя! Все это
мой подарок за один поцелуй. Он для меня лучше всего, что в моей лавке".
И старуха промолвила: "Что тебе пользы от поцелуя? - а потом сказала: Ты
слышала, дочь моя, что сказал юноша? С тобой ничего не случится, если он
получит от тебя поцелуй, а ты заберешь то, что искала". - "Не Знаешь
разве ты, что я дала клятву?" - ответила я, но старуха сказала: "Дай ему
тебя поцеловать, а сама молчи; ты не будешь ни в чем виновата и возьмешь
эти деньги".
Она до тех пор расписывала мне это дело, пока я не согласилась. А по-
том я закрыла глаза и прикрылась от людей концом изара, а юноша приложил под изаром рот к моей щеке и, целуя меня, сильно меня укусил, так что вырвал у меня на щеке кусок мяса, и я лишилась чувств. И старуха положила меня к себе на колени, и, когда я пришла в себя, я увидела, что лавка заперта, а старуха проявляет печаль и говорит: "Аллах пусть отвратит
худшее!" Потом она сказала мне: "Пойдем домой, укрепи свою душу, чтоб не
быть опозоренной, а когда придешь домой, ложись и притворись, что забо-
лела, и накинь на себя покрывало, а я принесу тебе лекарство, и ты выле-
чишь этот укус и скоро выздоровеешь".
Через некоторое время я поднялась, будучи в крайнем раздумье, и меня
охватил сильнейший страх, и я пошла и мало-помалу дошла до своего дома и
прикинулась больной.
И когда наступила ночь, вдруг входит мой муж и говорит: "Что с тобой
случилось в эту прогулку, о госпожа моя?" - "Я нездорова, у меня болит
голова", - сказала я, и он посмотрел на меня и зажег свечу и приблизился
ко мне и спросил: "Что это за рана у тебя на щеке, да еще на мягком мес-
те?" И я отвечала: "Когда я отпросилась и пошла сегодня купить тканей,
меня прижал верблюд вязанкой дров, и она разорвала мне покрывало и, как
видишь, поранило мне щеку; ведь дороги в этом городе узкие". - "Завтра я
пойду к правителю и скажу, чтобы он повесил всех дровосеков в городе!"-
воскликнул мой муж. А я сказала: "Ради Аллаха, не бери на себя греха за
когонибудь! Я ехала на осле, он споткнулся, и я упала на Землю и налете-
ла на кусок дерева и ободрала щеку и поранила себя". - "Завтра я увижу
Джафара Бармакида и расскажу ему эту историю, и он убьет всех ослятников в этом городе", - воскликнул мой муж. А я сказала: "Ты хочешь всех погубить из-за меня, но то, что со мной случилось, было суждено и предопределено Аллахом". - "Это неизбежно должно быть!" - вскричал он, и был настойчив и поднялся на ноги, и я рассердилась и грубо заговорила с ним.
Тогда, о повелитель правоверных, он все понял и сказал: "Ты нарушила
клятву!" И он издал громкий крик, и дверь распахнулась, и вошли семь
черных рабов, и мой муж приказал им, и они стащили меня с постели и бро-
сили посреди дома. И одному рабу муж велел взять меня за плечи и сесть в
головах, и другому сесть мне на колени и схватить меня за ноги, а третий
подошел с мечом в руках и сказал ему: "О господин мой, я ударю ее мечом
и разрежу пополам, и каждый возьмет по куску и бросит в реку Тигр, чтобы
ее съели рыбы. Таково воздаяние тем, кто неверен клятвам любви!" И гнев
моего мужа еще усилился, и он произнес такие стихи:
"Коль буду делить любовь любимого с кем-нибудь,
Я душу любви лишу, хотя я погиб в тоске.
И ей, о другая, скажу: "Умри благородною!
Нет блага в любви, когда ты делишь с другим ее".
Потом он сказал рабу: "Ударь ее, о Сад", - и когда раб услышал это,
он сел на меня и сказал: "О госпожа, произнеси исповедание веры и скажи
нам, какие есть у тебя желания; сейчас конец твоей жизни". И я сказала
ему: "О добрый раб, дай мне ненадолго сроку, чтобы завещать тебе", - и
подняла голову и посмотрела, в каком я состоянии и в каком унижении пос-
ле величия, и мои слезы побежали, и я горько заплакала, и мой муж посмо-
трел на меня взором гнева и произнес:
"Гой скажи, что пресыщена и жестока,
Кто избрала других в любви, нам в замену:
"Ты наскучила раньше нам, чем тебе мы,
И довольно того уж с нас, что случилось".
И услышав это, о повелитель правоверных, я заплакала и посмотрела на
него и произнесла такие стихи:
"Решили расстаться вы с любовью моей, и вот
Сидите спокойно вы, глаза мои сна лишив.
Связали вы дружбою мой глаз и бессонницу,
Без вас не утешится душа и не скрыть мне слез.
Ведь вы обещали мне, что верными будете,
Но, лишь овладев душой моей, обманули вы.
Ребенком влюбилась я, не зная любви еще,
Так дайте же жить вы мне - теперь научилась я.
Аллахом прошу, когда умру я, на гробовой
Доске напишите вы: "Здесь тело влюбленной".
Быть может, тоскующий, познавший любви печаль,
Пройде г близ могилы той и жалость почувствует".
И, окончив говорить, я заплакала, а мой муж, услышав это и видя, что
я плачу, еще больше разгневался и произнес:
"Любимого бросил я не от пресыщения -
Напротив, свершил он грех, приведший к разлуке пас.
В любви пожелал придать он мне сотоварища.
А вера души моей не знает товарищей".
Когда же он окончил эти стихи, я стала плакать и умолять его и сказа-
ла про себя: "Обману его словами: может быть, он избавит меня от смерти,
хотя бы даже взял все, что я имею". И я пожаловалась ему на то, что чув-
ствую, и произнесла такие стихи:
"Когда б справедлив ты был, клянусь, не убил бы ты
Меня, по разлуки суд всегда ведь пристрастен.
Заставил меня нести ты бремя любви, но я
Слаба и бессильна так, что платье ношу едва.
И я не тому дивлюсь, что гибну, - дивлюсь тому,
Как тело мое узнать возможно, когда вас нет".
И окончив эти стихи, я заплакала, а мой муж посмотрел на меня, и стал
кричать и ругать меня, и произнес такие стихи:
"От нас отвлеклись совсем, сдружившись с другими, вы
И явно нас бросили - не так поступили мы.
Но вот мы оставим вас, как вы нас оставили,
И будем терпеть без вас, терпели как вы без нас.
Займемся другими мы, раз вы занялись другим,
Но связи разрыв мы вам припишем, никак не нам".
И, окончив свои стихи, он закричал на раба и сказал ему: "Разруби ее
пополам и избавь нас от нее: нам нет в ней никакого проку". И пока мы
спорили стихами, о повелитель правоверных (а я была убеждена, что умру,
и отчаялась остаться в живых и вручила свое дело Аллаху великому), вдруг
вошла та старуха и бросилась в ноги юноше и поцеловала их и заплакала и
сказала: "О дитя мое, ради того, что я тебя воспитала и ходила за тобой,
прости эту женщину! Она не совершила проступка, который требовал бы все-
го этою! А ты - человек молодой, я боюсь за тебя, если ты совершишь про-
тив нее грех; ведь сказано: всякий убийца будет убит. И что такое эта
грязная женщина? Оставь ее и выкинь из ума и сердца". И она заплакала и
до тех пор приставала к нему, пока он не согласился и не сказал: "Я про-
щаю ее, но я непременно должен оставить след, который был бы виден па
ней всю остальную ее жизнь".
Он приказал рабам, и они потащили меня и положили в растяжку, предва-
рительно сняв с меня одежды, и сели на меня, а потом юноша поднялся и
принес ветку айвы я стал наносить мне ею удары по телу, и до тех пар бил
меня по спине и бокам, пока я не лишилась сознания от сильных ударов и
не отчаялась остаться живой. Он велел рабам, когда наступила ночь, унес-
ти меня и взять с собою старуху, которая проведет их к моему дому, и
бросить меня в тот дом, где я жила раньше. И рабы сделали так, как при-
казал им их господин, и кинули меня в моем доме и ушли, а я пробыла без
сознания, пока не засияло утро.
И стала я осторожно лечить себя мазями и лекарствами и вылечила свое
тело, но ребра у меня остались точно побитые плетью, как ты видишь. И я
пролежала больная и брошенная на постель, леча себя в продолжение четы-
рех месяцев, пока не очнулась и не поправилась. Я пошла к тому дому, где
со мной все это случилось, и оказалось, что он развалился, а переулок я
нашла разрушенным от начала до конца, и дом стал куче мусора, и я не
знала, что случилось. И я пришла к моей сестре, вот этой, что от моего
отца, и нашла у нее этих двух черных собак, и я приветствовала ее и
рассказала, что со мной произошло, и все, что случилось, и она сказала
мне: "О сестрица, кто же спасся от превратностей судьбы? Слава Аллаху,
что дело окончилось спасением". И она произнесла:
"Всегда такова судьба - так будь терпеливым к ней,
Когда пострадаешь ты в деньгах иль в делах любви".
Потом она рассказала мне о себе и о том, что у нее случилось с двумя
ее сестрами и чем это для нее кончилось, и я стала жить с нею. А затем к
нам присоединилась эта женщина, закупщица, и она каждый день выходит и
покупает нам те припасы, которые нам нужны на день и на вечер, и мы про-
были в таком положении до той самой ночи, что миновала. И наша сестра
вышла, по обычаю, кое-что нам купить, и с нами случилось то, что случи-
лось благодаря приходу носильщика и этих трех календеров. Мы поговорили
с ними и ввели их к нам и оказали им уважение, и когда прошла лишь не-
большая часть ночи, мы встретили трех почтенных купцов из Мосула, и они
рассказали нам свою историю, и мы поговорили с ними и поставили им усло-
вие, а они нас ослушались. Но мы хороню отнеслись к ним и расспросили
их, что с ними случилось, и они рассказали нам свою историю, и мы их
простили, и они ушли от нас. А сегодня мы не успели опомниться, как уже
оказались перед тобой. Вот наша история".
И халиф удивился этому рассказу и велел его записать и хранить его в
сокровищнице..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятнадцатая ночь

Когда же настала девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что халиф приказал записать рту историю в канцеляриях и
хранить ее в казне государства, а потом он сказал первой женщине: "Есть
ли у тебя сведения об ифритке, которая заколдовала твоих сестер?" - "О
повелитель правоверных, - отвечала женщина, - она дала мне несколько
своих волос и сказала: "Когда ты захочешь, чтобы я явилась, сожги из
этих волос один волосок, и я быстро явлюсь к тебе, даже если бы я была
за горой Каф". - "Принеси мне волосы", - сказал халиф.
И женщина принесла их, и халиф сжег волосок, и все услышали гуденье и
треск, и вдруг появилась та джинния, а она была мусульманка. И она ска-
зала: "Мир тебе, о преемник Аллаха!" И халиф отвечал: "И с вами мир и
милость Аллаха и благословение его?" А джинния сказала: "Знай, что эта
женщина оказала мне милость, и я не могу ей воздать за нее. Она спасла
меня от смерти и убила моего врага, а я увидала, что с ней сделали ее
сестры, и сочла нужным отомстить им и заколдовала их в собак, после того
как я хотела убить их, но побоялась, что эго будет ей тяжело. А теперь,
если тебе хочется освободить их, о повелитель правоверных, я их освобо-
жу, в уважение тебе и ей, - я ведь принадлежу к мусульманам". - "Освобо-
ди же их, - сказал халиф, - а потом мы примемся за дело этой избитой
женщины и расследуем ее историю, и если мне станет ясно, что она сказала
правду, я отомщу за нее тому, кто ее обидел". И ифритка сказала: "О по-
вели гель правоверных, вот я освобожу их и укажу тебе, кто совершил это
и обидел ее и взял ее деньги. Это самый близкий тебе человек".
Потом ифритка взяла чашку воды и произнесла над ней заклинания и про-
говорила слова, которых нельзя понять, а затем брызнула в морду собакам
и сказала: "Вернитесь в ваш первоначальный человеческий образ" - и они
снова приняли тот образ, который имели. И после этого ифритка сказала:
"О повелитель правоверных, тот, кто побил эту женщину, - твой сын
аль-Амин, брат аль-Мамуна[39]. Он услыхал об ее красоте и прелести, и,
расставив ей ловушку, взял ее в жены дозволенным образом. На нем нет ви-
ны, что он ее побил; он поставил ей условие и взял с нее великие клятвы,
что она ничего не сделает, и он думал, что она нарушила клятву, и хотел
ее умертвить, но убоялся великого Аллаха и избил ее этими ударами и вер-
нул ее на ее место. И такова история второй девушки, а Аллах лучше зна-
ет".
И, услышав слова ифритки и узнав о причине избиения женщины, халиф
пришел в полное удивление и воскликнул: "Да будет прославлен Аллах высо-
кий, великий, который ниспослал мне это и освободил этих двух девушек от
колдовства и мучения и даровал мне историю этой женщины! Клянусь Алла-
хом, я совершу дело, которое будет после меня записано!"
Он позвал к себе своего сына аль-Амина и спросил его об истории вто-
рой женщины, и аль-Амин рассказал ему все. А после этого халиф призвал
судей и свидетелей и велел привести трех календеров и первую женщину и
со двух сестер, тех, что были заколдованы, и выдал всех трех замуж за
трех календеров, которые рассказывали, что они сыновья царей, и сделал
их своими придворными, и дал им все, в чем они нуждались, и назначил им
жалованье и поселил их в Багдадском дворце. А побитую женщину он вернул
своему сыну аль-Амину, и возобновил его брачную запись с нею, и дал ей
много денег, приказав отстроить тот дом еще лучше, чем он был. И халиф
женился на закупщице и проспал с нею ночь, а наутро отвел ей помещение и
невольниц, чтобы прислуживать ей, и назначил ей помесячные выдачи и пре-
доставил ей жилище среди своих наложниц. Народ дивился великодушию халифа, кротости его души и его мудрости, и после того халиф приказал записать все их истории".
И Дуньязада сказала своей сестре Шахразаде: "О сестрица, клянусь Ал-
лахом, это хорошая и красивая сказка, равной которой никогда не было
слыхано, но расскажи мне другую историю, чтобы мы могли провести остаток
этой бессонной ночи". - "С любовью и охотой, если позволит мне царь!" -
ответила Шахразада, и царь воскликнул: "Рассказывай свою историю и пото-
рапливайся!"

РАССКАЗ О ТРЕХ ЯБЛОКАХ